Конкурс «Православная инициатива» помимо грантовой поддержки предоставляет участникам уникальный опыт организации проектной деятельности, позволяющий привлечь средства для реализации своих проектов в государственных и иных грантовых конкурсах.

Так, в число участников Фонда президентских грантов в 2018 году вошло 657 организаций, победивших в конкурсе «Православная инициатива». Из них 174 выиграли грант. В их числе – проект Автономной некоммерческой организации Музейно-образовательного центра «Школа-Музей-Культура» «Особая Афинская школа» (Самарская область, г. Новокуйбышевск) – двукратного победителя конкурса «Православная инициатива».

В 2015 году Центр начал реализацию проекта «Вечные ценности русской души» в школах Самарской области. В 2016 году в проект вовлечены дети-сироты, дети, оставшиеся без попечения родителей и пожилые люди, живущие в геронтологическом центре.

Представляем вашему вниманию интервью с директором Автономной некоммерческой организации Музейно-образовательного центра «Школа-Музей-Культура», руководителем проекта «Особая Афинская школа», Титковой Ольгой Станиславовной. Интервью подготовлено Ресурсным центром гражданской активности НКО Самарской области.

Ольга Станиславовна, расскажите об истории создания Вашей организации. Как вы к этому пришли?

Я являюсь инициатором и создателем нашей организации, которой в этом году будет уже пять лет. Как я к этому пришла? Я хотела, чтобы те проекты и идеи, которые возникали в моей голове, воплотились в жизнь. А там, где я работала раньше и занималась образовательно-просветительскими проектами (издательский дом «Агни» — прим.), реализовать их было невозможно. Работать мы начали весной 2014 года, и изначально наша деятельность крутилась вокруг культурно-просветительской работы с детьми.

Какими были Ваши первые проекты?

Наш первым проектом была программа патриотического воспитания детей. В 2014 году нам посчастливилось выиграть первую премию на всероссийском конкурсе «Моя Родина – Россия». Премия была небольшая, но это стало тем толчком, который придал нам сил для дальнейшего развития. Первый год мы занимались только просветительской деятельностью, работали со школами и детскими садами. Мы в интересной форме рассказывали детям о картинах, о музеях. Но надо было двигаться дальше, и первым грантовым конкурсом, который мы выиграли в том же 2014 году, был международный конкурс «Православная инициатива». Мы сделали проект в виде цикла выставок картин на христианскую тематику. По сегодняшним меркам это был небольшой грант, но это была скорее имиджевая составляющая. Дальше с этими выставками мы пошли уже в детские дома.

А что представляет собой Ваша выставка?

Это подборка картин. Из открытой музейной электронной базы мы берем электронную копию картины в хорошем разрешении, наш дизайнер делает цветокоррекцию, далее мы печатаем репродукцию и оформляем ее в багет и вешаем такие картины на стены. Вообще, это отдельная тема — создание культурно образовательной среды в школах. При нашем участии в школах создано 22 картинных галереи. Жаль только, что интенсивно с ними работают всего пять школ.

Расскажите, как строилась Ваша деятельность дальше?

Итак, те наработки, которые появились у нас после реализации первого гранта конкурса «Православная инициатива», мы перенесли в детские дома. И здесь мы сделали качественный скачок от благотворительности к конкретным действиям по развитию детей. Мы стали учить их экскурсоведению, мы состыковали их с Самарским геронтологическим центром. Это был наш второй грант, который поддержала «Православная инициатива». И это позволило в дальнейшем продолжить работу картинной галереи на базе геронтологического центра, которую мы создали на средства мини-гранта БФ «Самарская губерния». Также мы создали «музей одной картины» — один из самых удачных проектов.

Что такое музей одной картины?

Это когда в палатах неходячих, маломобильных людей мы привозили мольберт, ставили картину и минут 10-15 рассказывали, показывали, обсуждали. Для такого человека, который ничего не видит кроме своей палаты, это как музейное посещение. Нам также удалось выучить нескольких экскурсоводов, которые до сих пор там работают. И потом уже мы со спокойной душой оттуда ушли — потому что создали костяк людей, который за нас ведет эту работу. У нас очень маленькая организация, всего 4 штатных единицы, и в прошлом году, когда мы сделали стратегическую ревизию нашей деятельности, то пришли к выводу, что мы временно приостанавливаем работу с пожилыми людьми — не хватает ресурсов.

Как у Вас впервые возникла идея подать заявку на президентский грант?

Идея подать проект на президентский грант возникла у меня давно, я всегда следила за этим конкурсом. Первую заявку я подала в 2015-м году. Проект был направлен как раз на развитие сообщества пожилых людей. Но мы его не выиграли, но я тогда понимала, что шансы победить минимальны. Конкурсу, по моему мнению, не хватало прозрачности. И на какое-то время я для себя это направление закрыла. Мы на тот момент работали с самарским детским домом № 3, с которым у нас очень удачно сложилось сотрудничество. Это — коррекционной детский дом, там находятся дети с ментальными нарушениями. У нас там сложилась группа детей – 15-17 человек. Эту деятельность нам два года поддерживал благотворительный фонд Сбербанка «Вклад в будущее». Это их тема — поддерживать детей из детских домов. По результатам этого проекта у нас часто рождались определённые социальные инновации. Именно в проектах, которые мы делали для детей из детского дома, мы создали настольные игры специально для детей, специально под конкретную задачу. И потом уже, забегая вперед, скажу – на базе созданного тогда целого «пула» этих «настолок» мы уже создаем специализированные настольные игры для особых детей.

Практически Вы придумали «ноу-хау»?

По сути это так. Если мы делали четыре игры — одна из них была настолько удачной, что потом она переходила из проекта в проект. И в результате мы пришли к выводу, что это идеальный инструмент для работы с детьми: все любят играть в настольные игры, они сейчас модные, они просты в работе, просты в изготовлении. Они настолько скрашивают жизнь детей и сотрудников проекта, настолько нравятся детям, что теперь уже практически любой проект без наших настольных игр мы не мыслим. Сейчас мы создаем специальные игры для детей с ментальными нарушениями — на рынке этого вообще нет, потому что об этом никто не думает. В детском доме мы впервые столкнулись с детьми с ментальными нарушениями и впервые задумались над тем, что надо что-то делать для этой категории детей. К тому времени мы уже накопили определённый опыт, у нас было желание работать более правильно с этой темой. И тут как раз появился обновлённый фонд президентских грантов (2017 год – прим.). И естественно, как многие НКО, мы решили участвовать в конкурсе. Мы написали заявку в первый же конкурс президентских грантов 2017 года, это был наш первый проект, направленный на детей с ментальными нарушениями. Этот проект был маленький, рассчитанный только на г. Новокуйбышевск, сумма гранта — до 500 тысяч рублей. Это был пробный шар — я хотела посмотреть, насколько работает новая система, насколько мы в неё вписываемся, и стоит ли заниматься этим дальше.

Удалось ли Вам выиграть этот грант? Как он назывался?

Да, наш проект победил. Мы его назвали «Искусство инклюзии». Вообще, надо отметить, все заявки на президентские гранты, которые я подавала, начиная с 2017 года, я выигрывала. Даже была ситуация, когда от одного выигранного проекта мне пришлось отказаться — таковы правила фонда. В рамках этого проекта мы попытались объединить наш опыт работы с обычными детьми с опытом работы с детьми с ментальными нарушениями — мы делали интегративные (смешанные) группы детей. И получили определённый опыт: если делать интегративные группы, то в них целесообразно брать только маленьких детей. У них нет стереотипов по отношению к особым детям. А вот группы старшего возраста развалились. Это, я считаю, наш просчет. Дело в том, что у подростков уже есть стереотипы восприятия другого человека, он не готов сидеть и ждать пока ребёнок синдромом Дауна додумает, дорешит, ответит… И если ребёнка до 13 — 14 лет никто не погружал в сферу особых детей, то уже нет смысла без серьезной подготовки объединять их в одной группу с этими детьми.

Как появилась «Особая Афинская школа»?

Из нашего первого президентского проекта «Искусство инклюзии» мы сделали четкий вывод –инклюзия – дело хорошее, но детям с нарушениями этого мало. Нужно не только расширять сферу общения особых детей, но и развивать их, нужны специализированные занятия. Поэтому второй проект мы сделали направленным только на детей с нарушениями. Так появился наш действующий проект (победитель 2 конкурса президентских грантов 2018 года – прим.) – «Особая Афинская школа». Кстати, идея и брэнд «Особая Афинская школа» родились именно в рамках первого проекта, в рамках которого и была создана определённая методика. Сумма гранта по этому проекту была уже выше – в районе 1.8 млн. рублей.

Что представляет собой «Особая Афинская школа», какие мероприятия включает?

«Особая Афинская школа» — это цикл занятий, рассчитанный на несколько месяцев, фактически на учебный год еженедельных занятий. Занятия начались в ноябре, а не в сентябре потому что это было связано со сроками реализации президентского гранта. Поэтому мы работаем ещё весь июнь. В июле мы фактически только консультируем родителей. Грант действует до конца августа. В финале мы как обычно проводим итоговое обобщающее мероприятие, где рассказываем еще раз о проекте, делимся его результатами — семинар или круглый стол. Оно пройдёт ориентировочно в последних числах августа. Но активная часть проекта у нас закончится в конце июня.

Какого возраста дети участвует в Ваших занятиях? Сколько их? Как вы находили детей для своих занятий?

Наши группы сформированы по возрасту. Самая старшая группа – 16 лет и выше, младшая — с шести до девяти лет. По численности группы разные, самая маленькая — 5 человек, самая большая — 13. Это связано с тяжестью нарушений. Детей мы искали в основном через соцсети, а также посредством связей через наших партнеров — общественных организаций. На первую встречу к нам пришло порядка 90 человек, но физически мы смогли взять только 50. И отказали мы не потому, что нельзя было сделать лишнюю группу, а по причине неготовности детей — часть детей была не готова работать в группе, им нужны индивидуальные занятия.

В чем особенность Ваших занятий?

Наши занятия нацелены на подготовку ребёнка к взаимодействию в коллективе. Мы учим соблюдать правила, учитывать мнение другого, то есть по сути жить в обществе. И наши дети учатся этому, и учатся успешно! Я вижу, какие к нам они пришли, и какие они сейчас. Прогресс налицо! Если Андрей раньше не мог просидеть и 3 минут (группа старших детей — прим.), то сейчас он может и 10 и 15 минут просидеть, он никого не прерывает – а это очень серьезный прогресс. Если Паша (старшая группа – прим.) раньше никогда даже рот не открывал, то сейчас начал худо-бедно говорить громче. Работает по сути группа — психолог нужен для того, чтобы контролировать отношения в группе, обозначать её границы и не допускать конфликтов. То есть фактически мы создаем психологически безопасную среду для общения особых детей — это как раз то, чего им остро не хватает.

Скажите, есть какие-то серьезные трудности для Вас в реализации Вашего проекта?

Скажу, наверное, сейчас кощунственную вещь, но… больше всего «мешают» родители. И даже не сами родители, а не совсем правильная информированность, не полная компетентность, можно так сказать. И это отнюдь не претензия к родителям. Потому что, кто этого родителя учил, развивал и давал ему ресурсы? У него родился этот ребёнок 20-30 лет назад, когда вообще ничего не было. Родители выживали как могли, потому что с нашими пособиями, с нашими условиями, да ещё и с нашим отношением в обществе многое закрыто для таких детей и родителей. И в результате родители «капсулируются» вместе с ребёнком, прячутся в свой мирок, куда никого не допускают. Они уже не хотят никаких изменений, они встали на свои рельсы и к этому привыкли. И «раскачать», растормошить таких родителей очень сложно.

Подавали ли Вы заявку на конкурс президентских грантов этого года? Если да, расскажите вкратце о новом проекте.

Да, заявку мы подали. Новый проект вырос из «Особой Афинской школы». То есть происходит естественная эволюция: «Искусство инклюзии» — «Особая Афинская школа» — «Центр социального интеллекта». В этом новом проекте мы позиционируем себя уже как «центр социального интеллекта», несмотря на то, что название организации остается тем же. Смысл в том, что мы сужаем свою деятельность до развития у детей с ментальными нарушениями навыков социального поведения. То есть мы уже совершенно точно не будем заниматься оздоровлением, логопедией… мы хотим развивать то, что у нас получается очень хорошо, то, что мы наработали в «Афинской школе», но уже на более продвинутом уровне.

Новый проект — это тоже занятия с особыми детьми?

Да, это тоже цикл занятий с детьми с ментальными нарушениями. Но здесь мы делим занятия на групповые и индивидуальные. Индивидуальные занятия как раз будут рассчитаны на детей, которых мы не смогли взять в прошлом году и которым нужна индивидуальная работа. Мы будем брать этих детей на цикл индивидуальных занятий, с ними будет работать дефектолог. Мы надеемся, что за 15-20 занятий, рассчитанных примерно на полгода, он их выведет на уровень, что ребёнок сможет пойти в группу. Далее уже мы включаем этих детей в группу. Часть же детей мы сразу с начала проекта берём на групповые занятия. Это касается тех, кто хоть как-то готов к социальному контакту.

Проект рассчитан так же на год? Может быть, Вам имеет смысл сделать долгосрочную программу на два года?

Да проект рассчитан на год. Смысл делать долгосрочный проект я не вижу. Я прекрасно понимаю, что Фонд — он не для того, чтобы постоянно содержать наши проекты. Он — за то, чтобы мы каким-то образом вставали на ноги сами, он нужен для того, чтобы дать некий толчок, чтобы мы выстроили модель, которая бы работала постоянно, без грантовых вливаний. Грантодатель всегда поддерживает что-то новое. То есть сейчас мы будем разделять групповую и индивидуальную работу, потом мы немножко меняем формат занятий. Сейчас у нас много декоративных занятий, ручного труда. А здесь, в новом проекте, мы делаем акцент на мультипликацию.

А что значит мультипликация?

Дети самостоятельно снимают мультфильмы. С детскими домами мы делаем уже не первый мультфильм, с Десницей (Самарская Городская Общественная Организация Инвалидов — колясочников «Ассоциация Десниц» — прим.) мы тоже уже это делали. Это здорово, это детям нравится, это развивает речь и моторику, это развивает мышление. Ребёнок должен и придумать сюжет, и сюжет нужно описать, история должна быть связанной, героев нужно придумать, героев нужно нарисовать, раскрасить и вылепить. И причина не в том, что мы хотим поменять прикладные декоративные занятия на что-то другое, а в том, что работа над совместным продуктом, в данном случае над мультфильмом, это — продолжение работы психолога с группой. Наш специалист выступает модератором так, чтобы группа сама на себя работала, чтобы ребёнок продолжал развитие.