Об этом рассказал сопредседатель Единого экспертного совета «Православной инициативы» архиепископ Зеленоградский Савва.
Своими мыслями о том, с какими трудностями сталкивалась «Православная инициатива» в течение своей двадцатилетней истории и каково ее будущее, в интервью изданию «Созидатели России» (приложение к журналу «Юрист предприятия») поделился сопредседатель Единого экспертного совета этой международной грантовой программы, глава Синодального миссионерского отдела и заместитель управляющего делами Московской Патриархии архиепископ Зеленоградский Савва.
Например, известно, что чем дольше работает та или иная грантовая программа, тем больше появляется заявителей, которых называют профессиональными «грантоедами». Они из года в год выигрывают конкурсы, научившись правильно оформлять заявки, при этом перекрывают путь талантливым новичкам. Сталкивалась ли «Православная инициатива» с подобными вызовами, и какое решение есть у этой проблемы?
– Есть люди, которые заточены на правильное написание заявки – для них отработать «технику» важнее, чем сделать хороший проект. То есть сам проект может быть не очень интересным, а заявка написана очень хорошо. И такие профессиональные грантозаявители начинают «забивать» менее опытных участников.
Это решается на уровне экспертизы. Одна из тонкостей работы эксперта заключается в том, чтобы уловить такие моменты.
– Как это можно сделать?
– Хороший архитектор или художник должен быть «насмотрен» на объекты своего творчества, то есть должен увидеть сотни, тысячи зданий или картин. Так и хороший эксперт должен быть «насмотрен» на объекты своей экспертизы – тогда он улавливает все тонкости. Самый простой пример: поступает заявка, которая явно сориентирована на покупку каких-то вещей, а не на реализацию идеи. Сама заявка написана красиво, интересно, но весь бюджет посвящен, скажем, покупке нового фотоаппарата или компьютера. Понятно, что в каждой заявке есть свои нюансы, и их много, но для понимания вопроса этот пример вполне подходит.
Также наши эксперты смотрят, скажем, как тот или иной заявитель, особенно если это организация, работал и работает в социальном пространстве – это достаточно большой труд, учитывая, что к нам поступают сотни заявок ежегодно. То есть ограничиться только формальными критериями не удается.
– Как считаете, нужно ли сегодня расширять «Православную инициативу» или создавать новые, подобные ей программы?
– Насчет подобных программ, честно говоря, не думаю, что нам нужно здесь, что называется, плодить сущности. Если говорить о расширении, то над этим стоит подумать. Как и над тем, стоит ли что-то поменять в конкурсе – возможно, что-то в нем устарело, где-то можно придумать другие формы финансирования, кроме конкурсной. А что-то среди заявок можно масштабировать и систематизировать. Например, сделать из каких-то проектов-победителей шаблоны для заявок по определенным направлениям – такие исследования в рамках нашей программы уже велись. Также можно подумать над другими формами присуждения грантов. Например, через систему выявления новых инициатив, новых людей с интересными идеями на местах.
Мы раньше обсуждали предложение выявлять грантополучателей с помощью профессионального сообщества. Условно, если есть проекты «домов для мамы», то здесь победителей можно определять с помощью специалистов в сфере поддержки и сопровождения беременности. Пока эти обсуждения у нас застопорились: решили, что есть риски возникновения некоего «кумовства» в профсообществе, и, соответственно, присуждение гранта может стать менее справедливым, чем при экспертной системе оценки. Но, думаю, мы к вопросу вернёмся.
– Будет ли усиливаться международная составляющая программы?
– Да, есть планы усилить работу с заявками из Белоруссии, чтобы подчеркнуть союзничество наших государств. В этом будет заключаться определенное расширение деятельности «Православной инициативы». Здесь есть свои нюансы, связанные с особенностью национального законодательства Республики Беларусь в отношении возможности получения средств из другой страны, пусть даже эта страна – Россия. Но думаю, эти вопросы мы сможем решить, в том числе с помощью институтов Союзного государства. Замечу, что церковная интеграция с Белоруссией у нас намного больше, чем на межгосударственном уровне. Вернее, у нас вовсе нет каких-либо церковных «границ» между Россией и Белоруссией.